«Шукшин - пульсирующая словом и чувством живая душа России». К 95-летию со дня рождения Василия Макаровича Шукшина (1929-1974).

«Шукшин - пульсирующая словом и чувством живая душа России». К 95-летию со дня рождения Василия Макаровича Шукшина (1929-1974).


Вы никогда не задумывались, почему при полной доступности творческого наследия Шукшина, мы так немного знаем о его личности? А ведь это как раз тот самый случай, когда писатель и человек слиты неразрывно, когда его «голос взыскующей совести» звучит в каждой строке, в каждом экранном образе, в «пульсирующей словом и чувством живой душе России». Шукшин принципиально не желал выставлять себя напоказ, не страдал звездной болезнью, хотя такого всеобъемлющего признания мало кто удостаивался, во всяком случае, при жизни. Он был своим для всех - для крестьян, рабочих, интеллигенции. Видимо, потому, что Шукшин и сам чувствовал людей изнутри, писал-то он, в основном, о душе человеческой...

Исследователь истории русской литературы XX века Алексей Варламов не так давно представил читателям новую биографию Василия Макаровича Шукшина, вышедшую в знаменитой серии «Жизнь замечательных людей». Писали о Шукшине и до Варламова, жизнь «последнего русского реалиста» и сама похожа на роман или даже сагу – безотцовщина, побег из родной деревни, который Шукшин так и не смог себе простить – всегда каялся перед малой родиной, сознавая, что принял на свои плечи непосильный долг. Это был истинно интеллигентный человек, хотя сам Василий Макарович считал настоящую культуру событием редким, очень высокой, часто недостижимой планкой:

Разрываясь между кино и литературой, он и там и там умудрялся создавать подлинные шедевры, хотя тяготел всегда именно к писательству, уставая от киношной суеты. Всего за полтора десятилетия писательской деятельности Шукшин написал два исторических романа, несколько киносценариев, пьесу и самое главное - его уникальные «недосказанные» рассказы, в центре которых обязательно присутствовали человеческие дела. Это ведь не роман, в котором много и времени и места, читаются рассказы быстро, на ходу, и те самые «дела человеческие» должны схватываться с лету и находиться в вечном движении и обновлении.

А Алексей Варламов в своей книге сумел очень бережно пересказать историю жизни самого Василия Макаровича, даже содержание книги представив в стилизации его рассказов: глава «Он ворует книги из школьного шкафа» о том, как Ваня Попов (будущий русский писатель Шукшин), не знакомый с азами нравственности, ворует сено, картошку и зачем-то книги, лжет и матерится на колхозных собраниях. Было и такое. Или «Сермяк сермяком» - как Шукшин сдавал экзамены во ВГИК, тема, обросшая байками и легендами про «дремучего алтайского мужика», никогда не читавшего «толстых книг», кроме «Мартина Идена», но своею безыскусной непосредственностью покорившего самого Михаила Ромма. Глава «Шарахнешь…а он живой» - о поездке советских кинематографистов во Францию, где Шукшин приобрел какой-то очень реалистичный пугач-игрушку и очень радовался покупке – ну, как же, выстрелить можно, а убить нельзя!

Но книга «Шукшин» вовсе не набор расхожих анекдотов, хотя, как утверждает сам Варламов, историю жизни писателя можно рассказывать абсолютно по-разному: и в виде героического сочинения о высоком взлете простого русского парня; можно, если покопаться в письмах и документах, обнаружить за многими шукшинскими достижениями хладнокровный расчет и следование конъюнктуре, увидеть неприкрытую антисоветчину в деятельности истинного советского патриота. Современники видели в нем «бунтаря, пророка, пирата» и даже первого российского постмодерниста, нынешние критики рассуждают о том, как бы Шукшин повел себя в августе 1991-го или на чьей стороне оказался в октябре 1993-го. Пусть рассуждают. Совершенно точно только одно: забыть и «затереть» творчество Шукшина не получится. Как сказал однажды писатель Сергей Залыгин:

Спасибо, что дочитали до конца! Подписывайтесь на наш канал и читайте хорошие книги!